Мы должны десятимесячный бюджет растянуть на целый год

О том, что жить астраханскому образованию вскоре будет не просто рассказал профильный министр региона Виталий Гутман

(полная версия интервью для «Русской планеты»)

— Готовясь к нашей встрече, я провел небольшой опрос знакомых мне педагогов и главный вопрос от них был связанный с возможным сокращением стимулирующей части.

— Тут несколько смешанная на сегодняшний день ситуация. Давайте начнем с того, что я не плачу зарплату учителям. Работодателем учителя является его непосредственный руководитель. Школы у нас все муниципальные за исключением 4 школ областного подчинения. Законодательство в системе образования выстроено крайне любопытно. Область даёт субвенцию муниципалитетам в соответствии с давно принятым законом о подушевом финансировании, исходя из количества детей. Там естественно еще есть разные коэффициенты: за работу в сельской местности, деление на классы иностранных языков, на классы «Труды» и т.д. Но основной принцип – это подушевое финансирование. Грубо говоря, к тебе пришло в школу больше детей, потому что ты хорошо учишь, у тебя хорошие условия, относительно добрые учителя – ты и получаешь больше финансирования от государства. По-моему, это логично. Единый системы оплаты труда в астраханской области нет – это моя принципиальная позиция. Школа лучше знает. Учителя с директором, родителями договариваются о механизмах оплаты и труда и стимулирующих надбавках – за что платить в той или конкретной школе стимулирующую надбавку. И так происходит уже с 2007 года. Дальше в школе есть управляющий совет. В него входят учителя, дети администрация и родители. Они раз или два в год определяют вот эти позиции, кому и сколько платить стимулирующую надбавку. И получается, что если мы с вами допустим два учителя, вы работает все лучше, к вам тянутся дети, вы дополнительной работой занимаетесь, вы даете устойчивые высокие результаты на итоговой аттестации, на всех промежуточных контрольных – вы логично должны больше получать. Конечно, зарплата зависит от количества часов – не буду лукавить. Но не напрямую. Далек я от мысли, что всегда у нас управляющие советы работали идеально. Во многих случаях они карманные для директоров, но по крайней мере механизм, который я создал, работает. Профсоюзы на правах всех педагогов, а не только тех, кто дает высокие результаты, все время утверждали, что надо увеличить базовую часть зарплаты учителей, которую все получают вне зависимости от качества работы. А если денег не прибавляется, соответственно базовую часть можно увеличить за счет уменьшения стимулирующей части, что собственно с прошлого года и начало происходить. Потом еще приказ федерального мионбра вышел о том, что соответствие базовой и стимулирующей частей должно быть 70/30, тогда как раньше было 60 на 40. Я никогда не был сторонником уравниловки, всегда считал, что за лучшую работу он должен получать больше. Меня критиковали: «Как это так, что в одной школе учителя будут получать разную зарплату!». Что в этом плохого, если есть ясные критерии, если учитель понимает, как он может больше заработать? В итоге стимулирующая часть у многих уменьшилась, из-за лучших побуждений профсоюзов и еще потому, что в 2016 году этот самый общий «котел» не просто не увеличился – он уменьшился. И тут нужно вспомнить, что бюджет на этот год рассчитан с фондом оплаты труда только на 10 месяцев. Мы должны десятимесячный бюджет растянуть на целый год.

Фонтан знаний

— Другими словами, вы не надеетесь, что в какой-то момент федеральный центр войдет в вашу ситуацию и даст недостающие средства?

— Я никогда не размышляю о том, что не является моей сферой ответственности. У меня нет этой информации. Я не хожу в федеральный минфин или к председателю правительства. Надеется могу на все, что угодно. Да, я верю руководству страны и региона, но опять же нынешние правила написаны в законе о бюджете на этот год. Как сделать, чтобы то, что есть на 10 месяцев, растянуть на 12? Есть два пути: либо уменьшать всем, либо продолжать то, чем занимаемся – оптимизацией как сети учреждений, так и штатных расписаний внутри каждого их них. Причем я никогда не лезу в штатное расписание каждой школы. Мое глубокое убеждение – если туда поставлен директор, он и должен за это отвечать. Ничего страшного в оптимизации нет. Для конкретного человека, который может потерять работу – да. Но для этого есть профсоюзы, трудинспекция, органы соцзащиты, суды, прокуратра, и, если закон нарушен, мы первые, кто за это ответит. У нас была в прошлом году сложная ситуация по Наримановскому району с юридическим объединением школ. Для системы цель – качественное образование детей и поэтому она постоянно развивается. Оптимизацией мы уже занимаемся 10 лет. И когда мы видим, что при колоссальных деньгах нет результата. Например, вот сейчас у нас готовится постановление по ликвидации одной из школ-интернатов. Но если там количество детей-сирот с определенными проблемами здоровья сокращается, зачем я буду держать эту организацию, где условно на 40 детей 200 человек работников. Это не эффективно, если у меня рядом есть точно такая же организация и их можно объединить. Тем самым выводиться определенная сумма, которая пойдет на другие задачи и проблемы. Что происходит в районах? Получив нынешние цифры бюджета, мы сели и с каждым муниципалитетом сидели здесь часами. Наше понимание ситуации было в минимальном уменьшении заработной платы и сокращении кадров без ухудшения качества образования. Это очень сложно. Поэтому и получается, что где-то сокращается зарплата на 5%, где-то на 15, а где-то вообще она остается на том же уровне, потому что уже прошли по этому пути раньше и прекрасно вписываются в параметры этого бюджета. Например, можно отказаться от каких-то программ, без которых можно обойтись, без проектов. Приволжский, Володарский, Красноярский прекрасно вписываются в эти параметры бюджета. Бюджет текущего года формируется в апреле предыдущего. Мы собираем с муниципалитетов заявки в марте-апреле, передаем их в минфин, и начнется своего рода борьба чиновников с чиновниками. Естественно муниципалитеты всегда хотят большего. Нужно понимать, что нигде жестко норматив по подушевому финансированию не выполняется, потому как иначе треть школ «помрет» сама. У нас очень сложная логистика, у нас школы за паромами, возить оттуда совершенно не возможно. Более того, есть принципаильная позиция, что начальная школа должна быть в каждом селе, потому что нехорошо возить детей 1 – 4 классов каждый день. Поэтому всегда мы вводили поправочный коэффициент,учитывая логистику, малокомплектность и т.д. В него мы включили все, что положено по закону. Это наполняемость классов минимум 25 человек, это 18 человек нагрузки на педагога. Раньше давали выше, поэтому ситуация сложная, но некритичная. Что будет дальше? Не знаю.

— Нет ли в ситуации, когда каждая школа сама оправляет зарплаты своим учителям опасности появления коррупции или кумовства?

— Есть, конечно, и эти случаи были в сельских районах. Напрмиер, в одном селе даже была драка между учителями. Но тогда зачем нам нужны профсоюзы? Почему учителя не защищают свои права? Почему родители, которые видят, что их учительница учит лучше, но получает меньше, не вмешиваются в ситуацию? Почему все они не пользуются своими правами? Мне говорили 10 лет назад: «Это что дети мне будут зарплату теперь начислять?». Я говорил, что нет, начисляет директор школы конечно, но участвовать в управлении все должны, а я лишь создать условия. Да, есть школы, в которых управляющие советы «подмяли» под себя школы, где-то наоборот, но в принципе возможности есть.

— Как работа советов будет соотноситься с новой программой независимой оценки качества образования, по итогам которой школы смогут рассчитывать на дополнительное финансирование?

— Данный опыт признан очень интересным на уровне общественного совета при Минобре РФ. У нас, например, кроме региональной системы оценки качества, у нас есть независимая оценка. Мы запустили «Интерактвную карту образовательных учреждений области» в интернете. Условно, если нужно узнать, где лучше сдают экзамены, зайди и посмотри. Но теперь я задал себе вопрос: «А что дальше?». Увеличить подушевое финансирование мы не можем, потому что это гос. обязательство. Следовательно, нужно запустить какую-то дополнительную программу дополнительного финансирования тех, кто дает лучше результат. Но тут еще есть проблема управленческая: не получится ли так, что у нас произойдет сегрегация. Тем, кто будут больше работать, будут намного больше получать, чем остальные, значит туда будут еще больше «рваться» дети и родители, и в итоге у нас окончательно возникнут депрессивные школы, которым не на что рассчитывать, потому что они понимают, что они больше, чем подушевое финансирование не получат, соответственно, так они и учат. Поэтому необходимо еще обсуждение. Но есть абсолютное понимание, что в рамках этого бюджета мы эту программу запустить не сможем.

— Сможет ли в перспективе эта системе независимой оценки (НСО) полностью заменить нынешнюю аттестацию учителей, когда педагоги работают на свое портфолио?

— Они пересекаются очень сильно. Полностью никогда не заменит. НСО – это оценка школой, но не факт, что все учителя на него работают. Некоторые даже вредят сами того не желая. Мы пытаемся мотивировать работников на то, чтобы они более качественно работали. Как? Вот и прописали мы эти критерии – учитель должен проходить аттестацию раз в пять лет. Причем не самое важное, чтобы он статьи писал. Мы больше хотим видеть результата. Ну и еще сложнее его добиться в воспитательной работе. Поэтому портфолио мы отменять не собираемся, но его развиваем. Мы пытаемся сделать портфолио не столько учителя, сколько ребенка: как изменился ребенок от педагогического воздействия «Марьи Ивановны»? В-третьих, со следующего годы мы увяжем зарплату директоров тоже в зависимость от результатов.

— Но теперь это все еще нужно сделать на меньшие деньги.

— Да, сейчас по первому кварталу в разных муниципалитетах уже случилось падение заработной платы. Мы можем только одно. Опять садиться с каждым муниципалитетом и решать, что делать до конца года. Конечно, если вдруг не появится, какое-то дополнительное финансирование. Пока мы работаем в рамках того, что есть, но не нужно перекладывать все плечи области. Управление все в руках муниципалитетов. Например, в прошлом году в Наримановском районе администрация пошла по радикальному пути. Там глава района, не закрыв ни одной школы, оставил всего четыре юридических лица. То есть школа, как была, так и осталась, но они стали холдингом. Там даже отдел образования убрали – глава взял эти вопросы на себя.  Сейчас они полностью вписываются в параметры бюджета, и я думаю этот путь придется в разных вариациях другим муниципалам. Конечно, в конце концов это будет их решение.

— Насколько можно судить, пока переговоры с федеральным Минфином безрезультатны?

— Я пытаюсь в эту сферу не лезть. Это все-таки прерогатива регионального Минфина, но могу абсолютно точно сказать, что промышленное производство у нас растет, налоговая база и собираемые налоги тоже. Но у нас поменялось федеральное законодательство, и мы имеем в итоге то, что есть.

— Недавно глава областного профсоюза работников образования Татьяна Бугреева в интервью РГ сообщила, что руководителям муниципальных органов образования настоятельно рекомендовано сократить 1739 человек, из них 534 — это педагоги. Действительно ли это так?

— Интересно, почему именно 1739, а не 1728? Откуда эти у нее эти цифры? Такие цифры ни я, ни губернатор не давали. Такая цифра может быть только в масштабах области. Сокращение происходит, но давайте вспомним, что у нас увеличивается только детей начальной школы, а общее число детей продолжает сокращаться, поэтому, если меньше детей, то и меньше работников должно быть.

— Сколько работников уже было сокращено этом году?

— У меня в министерстве пока 6 человек. Точных цифр по области не могу назвать – не моя компетенция. Это к муниципалам. Но по моим наблюдениям, это уже порядка 300 – 400 человек. Потихоньку пенсионеры стали уходить. На мой взгляд, это не всегда хорошо, поскольку я знаю учителей, которым уже 70, но они профессионально в прекрасной форме по сравнению с молодежью.

— Может стоит в такой ситуации с бюджетом как раз и подключить механизм более жесткого отбора молодых учителей после вузов?

— У нас есть целевой набор по педагогическим специальностям, но нужно сказать, что он скорее носит формальный характер. Еще в 1996 году мы с нашим пед.университетом договорились, что 25% обучающихся будет за сельскими детьми. Но прошло время. В село практически никто не возвратился. То есть из проекта как вернуть в село учителей, он превратился в проект, как сельским детям дать бесплатное высшее образование. Сейчас мы с районов собираем заявки отправляем в АГУ. Но большого эффекта также нет. Пытаемся сейчас перейти от целевого набора к целевому сопровождению, то есть, чтобы условная Лиманская школа №1 дала ребенка в целевой набор. Потом необходимо, чтобы он уже на 1 курсе провел как минимум 2 месяца в этой школе, на 2 курсе он уже там начинает мероприятия проводить, на 3 курсе уже сам уроки дает, на 4 – уже полгода работает. После четвёртого он получает диплом бакалавра и либо возвращается в школу, либо остается учиться на магистра.

— Каких учителей сегодня не хватает?

— Есть недостаток учителей иностранного языка и, как ни удивительно, физкультуры. Причем это касается не только сельских школ. К нам все лето идут выпускники вузов с просьбой найти работу. В школах очень сильное лобби учителей старшего возраста, у которых либо дети не устроены, либо внуков надо учить, либо еще что-то. И их не подвинешь. Никаких формальных поводов при достижении пенсионного возраста расставаться с человеком нет. Нет такой статьи в трудовом договоре. Также сейчас не хватает воспитателей детских садов, но там другая причина – не самая высокая зарплата.

— Были ли на вашем профессиональном пути еще такие тяжелые ситуации с бюджетом и как из них выходил регион?

— А денег вообще всегда не хватает. Когда мы в 2006 году начали подушевое финансирование, оптимизацию сетей, новую систему оплаты труда, создавали ресурсные центры, объединяя по 2 – 3 школы в сельских районах, очень интересные вещи происходили. Я помню однжды 4 часа выступал перед родителями одной школы села и не понимал почему такое сопротивление объединению школ. Прекрасная дорога, купили новый автобус, хорошая школа. Потом оказалось, что там еще с царских времен эти два села враждуют и проводили даже кулачные бои. Через полгода все устаканилось и ничего. Вообще, всегда считалось, что в образовании не умеют считать деньги. Нужно только давать. Но давайте посчитаем эффективность хотя бы по ЕГЭ. Мы сравнивали гораздо более богатые регионы и нас по результатам ЕГЭ. Так у нас средний балл – это где-то 60, а у них около 50. Но здесь один ученик обходится государству 20 тыс. руб., а у них в 40 тыс. Нужно понимать, в похожем тяжелом положении не только мы сегодня – таковых сегодня порядка 20. Это больше всего энергодобывающие, шельфовые, угольные регионы.

— Процесс создания ресурсных центров на сегодня завершен?

— Нет, это постоянный процесс. Одни перестают ими быть, другие возникают, третьи муниципалитеты начинают понимать, что без этого не обойтись. Если мы не можем иметь одинаковые качественные школы с кадрами, следовательно мы должны объединить ресурсы. Так и произошло и это сработало. Сейчас наш следующий шаг – это от автобусов переходить к дистанционному образованию. Самое простое – это трансляция уроков в отдаленные села по видеосвязи. Это уже работает в Приволжском, Володарском, Харабалинском и Красноярском районах, но это решение сиюминутной проблемы. Не думаю, что в ближайшее время какие-то школы будут сокращены. Есть тяжелая ситуация в Енотаевском и Черноярском районах, потому что пока не понятно, как они будут подстраиваться к новым параметрам. Нелегкий муниципалитет ЗАТО Знаменск. Зачем небольшом городке три гимназии, если одна из них даже не прошла аккредитацию, результат показала даже хуже соседней обычной школы. В Харабалях и в Камызяке проходят сейчас эти процессы. В Астрахани все это чуть сложнее. Например, сейчас интернат №3 ликвидируется, объединяются. Я вам больше скажу: у меня лежит проект переустройства городской системе образования не для того, чтобы сэкономить денег. Это должно выглядеть так: в микрорайоне должна существовать школа с 10 – 11 классами человек на 600. Вокруг нее должны быть 3 – 4 школы 5 – 9 классов человек тоже на 500 – 700 каждая. Вокруг них должны быть начальные школы. Это без особых затрат даст результат. Во-первых, ребенок в течение 11 лет обучения три раза меняет социум – это очень важно в нынешнем мире, это те самые компетентности, о которых сейчас педагогическая наука говорит не переставая. Но вы можете себе представить хоть одного мэра, который пойдет на такие преобразования? Ни один это не сделает. Мир меняется, страна меняется, меняются потребности и возможности людей, но система общего образования в основе своей закостенелая, потому что все считают, что если они так учились, то это хорошо.

— С этого года регион отказался от бесплатного питания детей начальных классов, взяв курс на адресность питания в школах и взяло для этого время. Когда будет ясность?

— Пока до конца этот вопрос не решен. Сейчас активно ведем работу с муниципалитетами по нему. Надеюсь, что с сентября все получится. Я всегда был противником, чтобы кормить всех. Почему мои внуки, за питание которых я могу платить, должны тоже бесплатно есть? Значит они объедают тех, кто это не может позволить себе. Но в силу прежде всего политических причин ряд муниципалитетов просто боится отказаться от питания всех, но они все равно к этому придут.

— «Грядет» ЕГЭ. Все еще огромное количество выпускающихся выбирают для сдачи экзаменов гуманитарные предметы. Например, 56% выбрали обществознание. На ваш взгляд, для сегодняшних не самых простых времен выбор такого рода направления правильный?

— Я прежде всего хотел бы посоветовать не волноваться ученикам. Если выучитесь в нормальной школе, вы обязательно наберете хороший результат. И самое главное, пожалуйста, не пытайтесь пронести или списать с телефона. Если попадётесь, как минимум год вычеркните из своей будущей карьеры. Что касается выбора предметов, динамика конечно такая процент юристов и экономистов уменьшается, увеличивается физика, увеличивается информатика. Я вообще советую не увлекаться высшим образованием. У нас прекрасная система колледжей. Трудоустройство сразу после колледжей – 70% по специальности. Если вы не чувствуете, что после 11 класса сдадите ЕГЭ, пойдите в колледж, получите профессию, а учиться в нынешней цивилизации все равно придется всю жизнь. Сейчас региону нужны инженеры, строители, программисты, биологи и педагоги.